«Кто, если не мы?» — так было озаглавлено стихотворение А.Прокофьева, напечатанное на листовке, выпущенной на Чернобыльской АЭС в мае 1986 года. Оно посвящено тем, кто мужественно и самоотверженно, непрерывно сменяя друг друга, проявляя инициативу и чётко выполняя все поставленные задачи в максимально сжатые сроки, несли свою вахту по ликвидации очагов возгорания в заражённой радиоактивной зоне. С тех пор прошло три десятка лет.
На Чернобыльской атомной электростанции (Украина) 26 апреля 1986 года в результате серии тепловых взрывов была разрушена реакторная зона четвертого энергоблока, и значительное количество радиоактивных веществ попало в окружающую среду, суммарная активность которых значительно превосходила атомную бомбардировку Хиросимы. Первыми навстречу опасности поднялись авиаторы, в том числе экипажи вертолётов МИ-8 Сыктывкарской базы авиационной охраны лесов Минлесхоза РСФСР и Ухтинского объединенного авиаотряда.
Летчик-наблюдатель Евгений Жирков находился в составе первого экипажа, отправленного из Ухты в мае 1986 года. С ним вылетели: командир авиазвена Алексей Григоренко, командир воздушного судна Александр Лаврик, бортмеханик Владимир Беда, лётчик-наблюдатель Сергей Швецов, авиатехник Сергей Стрельник.
Лётчик-наблюдатель Евгений Жирков. Ухта. 1986 год. Фото из фондов Историко-краеведческого музея Ухты
Евгений Михайлович вспоминает: «Как таковой подготовки членов экипажа к работе в заражённой зоне не было. Защитные костюмы, респираторы, сапоги выдали уже в Киеве. Не имели мы и патрульных карт местности, так как вызов был экстренный, и их попросту не успели подготовить. Мне дали лишь чёрно-белый план лесонасаждений, поэтому разметку полетов мы делали на обычном атласе, купленном в киоске Киева. Да и «сапог в бою надёжнее»».
Ухтинские лётчики прибыли к месту назначения, в Жуляны, 23 мая. Их сразу поселили в профилактории, где уже разместились другие ликвидаторы. Однако многое приходилось налаживать самим, порой требовать и стучать кулаком, поскольку очень часто не было элементарного, в том числе и средств гигиены. А дозиметр, положенный по правилам всем работавшим в радиоактивной зоне, лётчику-наблюдателю Жиркову выдали лишь за два дня до окончания командировки.
Рассказывая, ликвидатор объясняет, что «надо делать скидку — мы были первыми». Уже позже организация работ более или менее наладилась.
Сначала Евгений Жирков работал со свердловским экипажем парашютистов-десантников, выполнявших дезактивационные полёты в непосредственной близости от повреждённого реактора.
Воспоминания об этом и сегодня вызывают в ухтинце трепет: «В один из полётов не заладилось водосливное устройство. Смотрю, десантники вылезают из вертолёта и спускаются вниз, чтобы устранить неисправность. И это в 10-километровой зоне! «Вам не страшно на промплощадке быть каждый день?» — спрашиваю командира Шаньгина. «Это наша работа» — говорит. Его ответ меня приятно удивил, ведь люди честно, бескорыстно, самоотверженно, беззаветно, каждый день выполняли опасную, тяжёлую работу. Помните, «мы в огонь и дым идем не для наград»? Про них».
Бортмеханик В.Лясканов. Чернобыль. 1986 год. Фото из фондов Историко-краеведческого музея Ухты
Нужно отметить, что ухтинский экипаж вертолёта МИ-8 первым начал патрулирование над полесьем в 50-километровой зоне вокруг АЭС, выявляя очаги пожара. Борьба с огненной стихией была очень важным делом. Особенно опасным мог стать огонь там, где произошли выбросы радиоактивных веществ. Случись пожар – и с пламенем, дымом и пеплом происходило повторное их рассеивание. Поэтому авиаторы несли круглосуточную вахту в небе, готовые в любой момент мобилизовать сотни специалистов и самую различную технику.
Также боролись с огнём и с воздуха. Это делалось в тех случаях, когда на земле был высок уровень радиации. Тогда пламя заливалось с помощью водосливного устройства, которое крепилось на внешней подвеске вертолёта и вмещало две тонны воды. Такие же приспособления использовались в Чернобыле для дезактивации местности химическими и биологическими средствами.
Вертолётное патрулирование в такой ситуации оказалось очень эффективным, поскольку позволяло быстро обнаружить и ликвидировать очаги возгорания, что, в свою очередь, уменьшило пожароопасность на заражённых участках.
Эти задачи, помимо основных авиаработ, осуществляли ухтинские экипажи в небе над Чернобылем вплоть до августа 1987 года.
Однако участие наших специалистов в деле ликвидации последствий трагедии этим не ограничилось. Осенью 1987 года Ухтинским городским военкоматом были призваны несколько человек для работы в радиоактивной зоне, в их числе и Виктор Беззубенко. За месяц он прошёл специальную подготовку в Златоусте по специальности химик-дезометрист и уже 1 ноября того же года был зачислен в запасной учебный химический полк военной части близ посёлка Новая Радча (Украина).
«В Чернобыле я выполнял задачи по дезактивации: замена грунта на станции, чистка уцелевших 1-го, 2-го, 3-го энергоблоков, обследование и мойка техники, которая выезжала непосредственно из заражённой зоны. И лишь два раза работал на 4-м энергоблоке. Удивило меня, что там в это время находилось более пяти тысяч человек, и всё чётко организовано, как единый отлаженный механизм, – замечает Виктор Васильевич. — И ещё запомнилась поездка в Припять. Дико было, что качели раскачиваются, игрушки лежат, двери и окна открыты – и никого, кроме собак».
Таким запомнили наши земляки Чернобыль 1986—1987 годов. Небывалая по своим масштабам катастрофа, губительное воздействие радиации, и вместе с тем сплочённая, самоотверженная работа нескольких сотен тысяч людей.
Сегодня многие из них живут в Ухте и состоят в общественном союзе «Чернобыль-Ухта», созданном 5 сентября 2005 года. Это ликвидаторы, вдовы, эвакуированные из мест катастрофы, и подразделение особого риска. В организацию входят не только «чернобыльцы», а все те, кто принимали участие в ядерных испытаниях, в основном, на Семипалатинском полигоне и Новой Земле. Всего 148 человек. Возглавляет союз Надежда Козицкая, человек с активной жизненной позицией и неудержимым стремлением не останавливаться на достигнутом.
Надежда Козицкая
Так, по её инициативе и непосредственном участии 26 апреля 2013 года в Ухте был открыт единственный в Коми Музей ликвидаторов технологических катастроф. Всестороннюю поддержку в этом непростом деле оказал тогдашний глава администрации города Олег Казарцев. «Сначала он предоставил нам один кабинет, а затем и всё левое крыло 1-го этажа здания по проспекту Космонавтов, дом 19. Постепенно на средства выделенные Анатолием Захаровым, тогдашним генеральным директором ООО «Газпром трансгаз Ухта», сделали капитальный ремонт помещения. После приобрели витрины, в этом помогла главный специалист социального отдела администрации города Елена Камышан», — рассказывает председатель.
Одновременно с решением хозяйственных вопросов Надежда Козицкая активно собирала музейную коллекцию: специальные костюмы различных служб, противогазы, защитные повязки, несколько видов дозиметров, измеряющих уровень радиации, награды ликвидаторов, книги памяти. Также шла работа по оформлению стендов.
Экспозиция Музея ликвидаторов технологических катастроф
Сегодня общественница с благодарностью вспоминает всех тех, кто содействовал в сборе экспонатов: членов союза, медиков, лётчиков, пожарных, сотрудников Министерства чрезвычайных ситуаций и многих других.
В 2014 году осуществилась ещё одна мечта активистов ухтинского союза — в музее открылся мини-кинозал, где демонстрируются документальные фильмы о Чернобыльской трагедии.
Замечу, что «не зарастает» музейная тропа. Только за этот год учреждение посетили более 300 школьников и студентов.
Об ухтинцах-«чернобыльцах» повествуют и две книги памяти, представленные в экспозиции музея. Подготовлена к публикации и 3-я часть, но её издание из-за отсутствия финансирования приостановлено.
С такой же проблемой столкнулись общественники при реализации проекта памятника участникам ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции, победителя конкурса администрации Ухты 2011 года. Авторами памятника является коллектив из трёх человек: архитекторы Сергей и Нина Варданидзе, художник Александр Фоменко.
«С точки зрения художественного образа за главный символ памятника выбран журавль, несущий колокол. Журавль – это люди-герои, защищающие страну от атомной катастрофы, это крик души и набат о постигшей их трагедии», — раскрывает замысел Фоменко.
Композицию планировалось установить в сквере по улице имени Оплеснина, где когда-то размещались скульптуры Ленина и Горького.
Трагедия, подобная Чернобыльской, не имеет местного значения, её последствия губительны для всего живого на нашей планете. Из чего следует, что действия людей, предотвративших распространение радиоактивной опасности, можно смело приравнять к подвигу, а ликвидаторов – к героям. Они достойны хорошей социальной помощи со стороны государства, почёта и самого высокого уважения. И, главное, памяти. Такая катастрофа не должна повториться!
Автор благодарит за помощь в подготовке материала Е.М.Жиркова, В.В.Беззубенко, Н.И.Козицкую, А.И.Фоменко.
